«Как всякий могучий талант, Верди отражает в себе свою национальность и свою эпоху. Он — цветок своей почвы. Он — голос современной Италии… Италии, пробудившейся к сознанию, Италии, взволнованной политическими бурями; Италии, смелой и пылкой до неистовства». Эти слова были написаны известным русским композитором и музыкальным критиком А. Серовым по поводу приезда Джузеппе Верди в Россию для постановки оперы «Сила судьбы». Было это более ста двадцати лет тому назад.
Характеристика Серова точна и проницательна. Верди действительно певец своей эпохи и своей страны — Италии, героически боровшейся против иноземного ига за свободу и национальное единство, за то, чтобы из географического понятия, как иронически назвал ее один из австрийских министров, превратиться в независимое национальное государство.
О национальном движении в Италии XIX века мы знаем не только из истории. Оно отражено, например, в прекрасной книге Этель Лилиан Войнич — романе «Овод» , которым зачитываются уже многие поколения. Верди — современник и единомышленник молодых героев романа. Но боролся он за свободу Италии особым оружием — музыкой.
Его путь в искусстве не был легок. Сын деревенского трактирщика мог получить в родной деревне только самые начальные музыкальные навыки, его первым учителем был органист местной церкви. Деревенскому мальчику посчастливилось: на него обратил внимание купец из соседнего городка Антонио Барецци, человек просвещенный, доброжелательный, горячо любивший музыку. По его инициативе Джузеппе перебрался в город Буссето, поступил там в музыкальную школу и начал заниматься у местного «музыкального маэстро» Ф. Провези.
Под руководством Провези он научился многому: хорошо играть на фортепиано и органе, сочинять музыку для различных инструментов и для духового оркестра, выступавшего по праздникам на городской площади. В масштабах маленького городка молодой музыкант скоро завоевал известность, и местное филармоническое общество, объединявшее любителей музыки, дало юноше стипендию для обучения в Миланской консерватории.
Но в консерваторию Верди не приняли, его игра на фортепиано не понравилась экзаменаторам, а на сочинения они особого внимания не обратили. Что было делать? Возвращаться в Буссето и, значит, обмануть ожидания своих доброжелателей? Нет, никогда!
И Верди остался в Милане, и не только потому, что удалось найти хорошего учителя из числа профессоров консерватории, но и потому, что сам город был своего рода консерваторией: два оперных театра, в том числе знаменитый «Ла скала» , еженедельные концерты — все это мог посещать молодой провинциал благодаря своему учителю В.Лавинья, который уже после года занятий написал покровителю Верди Барецци: « Ваш стипендиат вскоре будет гордостью своего отечества» .
И в годы ученья, и в последующие годы работы в Буссето (надо было выполнить долг по отношению к этому городу) Верди писал музыку в самых различных жанрах. Но более всего его влекла опера. Написать оперу для «Ла Скала» было его мечтой.
И она исполнилась: первая опера имела успех столь значительный, что с Верди заключили договор еще на три сочинения. Он мог считать себя счастливцем.
Но судьба обрушила на Верди страшный удар: один за другим умирают двое его детей, а потом и жена — Маргарита Барецци, дочь его старшего друга. И все это на протяжении полутора лет! А он должен был по договору кончать работу над веселой, комической оперой. Неудивительно, что она казалась самым слабым произведением композитора и была освистана публикой.
Этот новый удар сразил Верди. Казалось, всему конец — и творчеству, и самой жизни. Верди стал избегать людей, стремился быть в одиночестве, даже переехал в дешевую гостиницу — подальше от дома, где он был счастлив. Из этого состояния его удалось вывести директору оперного театра Б. Мерелли, полюбившему Верди и поверившему в его талант, несмотря на неудачу с комической оперой. Он предложил ему почитать новое либретто, написанное талантливым поэтом Т. Солера. Верди неохотно взял рукопись. Принес ее домой, и она случайно раскрылась на словах, чем-то затронувших воображение композитора:
«Лети, моя дума, к далеким родимым холмам…»
Верди увлекся чтением и к утру знал либретто наизусть. Так началась работа над «Набукко» — первой из серии героических опер, принесших ему славу певца итальянского Рисорджименто национального воссоединения.
Сюжеты опер были самые различные, взятые то из Библии («Набукко»), то из истории («Аттила» , «Ломбардцы в первом крестовом походе» , «Жанна д’Арк» , «Битва при Леньяно»), то из романтических драм Гюго («Эрнани»), Шиллера («Разбойники»). Но везде проходит одна и та же идея — идея борьбы с тиранией, с угнетением народа, и потому самые отдаленные по времени сюжеты воспринимались публикой как остросовременные. Когда в опере «Аттила» римский полководец говорил, обращаясь к вождю гуннов Аттиле: «Возьми себе весь мир, Италию оставь мне», наэлектризованная публика кричала: «Нам, нам Италию!»
Но главная причина была не в сюжетных аналогиях, а в музыке. Лучшее в ранних операх Верди — это подлинно героические хоры, с их яркой мелодикой, мужественным маршевым ритмом. Они легко запоминались, и некоторые из них становились популярными патриотическими песнями. В частности, тот хор из «Набукко» , первая строка которого взволновала Верди при чтении либретто. Гимном стал и хор из «Битвы при Леньяно»: «Да здравствует Италия!» И недаром вождь итальянского революционного движения Джузеппе Мадзини писал Верди в 1848 году: «То, что я и Гарибальди делаем в политике, что наш общий друг А. Мандзони делает в поэзии, то Вы делаете в музыке. Теперь, как никогда, Италия нуждается в Вашей музыке» .
С каждым новым сочинением талант Верди становится все более зрелым и глубоким, многогранно отражающим действительность во всей ее сложности и противоречиях. В центре внимания оказывается личность человека, его внутренний мир. Это особенно выпукло проявилось в операх 1850-х годов: «Риголетто» (по драме Гюго) и «Травиата» (по драме А. Дюма-сына). Главные персонажи не совершают никаких исключительных поступков, возвышающих их над толпой, — это, наоборот, люди униженные, стоящие вне общества.
Придворный шут Риголетто на всю жизнь обречен смешить и забавлять, отношение общества к Виолетте отражено в самом названии оперы: «травиата» по-итальянски — падшая женщина. И Верди показывает, как в душе этих презираемых людей живут большие и чистые чувства, как самозабвенно любит Риголетто свою дочь Джильду, как перерождается Виолетта, узнав настоящую любовь, и как она отказывается от счастья, чтобы все прошлое не легло тенью на семью любимого человека. И когда еще до поднятия занавеса на спектакле «Травиаты» звучит проникновенная, чистая и грустная музыка вступления (только у струнных инструментов), перед слушателями возникает портрет души героини оперы…
Синтезом лучших черт творчества Верди стала его опера «Аида», написанная к открытию оперного театра в Каире. Сюжет должен был отражать какую-либо страницу из истории Египта. И снова Верди удивил неожиданностью трактовки. Опера, рассказывающая о победах и завоеваниях древнеегипетского царства, оказалась проникнутой симпатиями к побежденному египтянами народу — эфиопам, а самые чарующие краски отданы Аиде — дочери эфиопского царя, пленнице и рабыне. Великий мастер вокальной музыки, Верди здесь обнаружил и великолепное знание оркестра: ночная сцена у Нила — это прекраснейший музыкальный пейзаж, образ той «звучащей тишины», полной таинственных шорохов и шепотов, которая свойственна природе.
Ко времени создания «Аиды» Верди находился на вершине славы, его оперы ставились во всех театрах от Петербурга до Каира. В вестибюле оперного театра была поставлена его статуя — этого потребовали жители Милана. Мог ли когда-то мечтать о чем-либо подобном деревенский мальчик из Ронколе?
А сам Верди не был удовлетворен. Да, его оперы охотно ставили во всех театрах, но сколько труда стоило ему преодолевать рутину и косность театральных деятелей! А главное, потом опять все шло по-старому.
А что стало с самой Италией, за единство и независимость которой боролся Верди оружием своей музыки? Италия едина. Казалось бы,исполнились все мечты его молодости. И сам Верди — сенатор в парламенте. Но при слове «политика» он в ужасе восклицает: «Спаси нас, Господи!». Не такой рисовалась Италия революционным демократам 1840-х годов.
И наступили годы молчания. А друзья не могли поверить: неужели «Аида» — это последний шедевр? Ведь композитор, несмотря на возраст, вполне здоров и бодр. И друзья организуют настоящий заговор. Они знакомят Верди с молодым драматургом и композитором Арриго Бойто. А тот показывает композитору сценарий, сделанный им по трагедии Шекспира «Отелло». И шестидесятивосьмилетний маэстро, как в юности, увлекся работой, хотя поначалу уверял всех и даже либреттиста, что пишет не для театра, а для себя.
И он написал оперу, совсем не похожую на прежние, очень трудную для певцов, не привыкших быть еще и драматическими актерами. Музыка раскрывает не только ситуации и текст либретто, но и подтекст. Очень показателен в этом отношении образ Яго. Вот в первом действии он запевает свою «Застольную». И кажется, что перед нами весельчак, добродушно-беспутный малый, искренне радующийся вместе с солдатами победе Отелло. Песню перебивают возгласы, пьяный хохот, солдаты нестройно подхватывают припев. А в оркестре мелькают неожиданно колючие, насмешливые мотивы, заставляющие насторожиться: не к добру это веселье! И эти-то колючие, жесткие интонации и раскрывают истинную сущность Яго — себялюбца, клеветника, злодея. Он губит доверчивую Дездемону, мужественного и простодушного Отелло. Зло торжествует. Но перед смертью Отелло в оркестре возникает дивной красоты мелодия — символ великой, бессмертной, незапятнанной любви.
Премьера «Отелло» (5 февраля 1887 г.) принесла Верди огромный успех. Но она принесла и нечто большее: веру в свои силы, жажду творчества. Написав великолепное произведение после многих лет молчания, Верди задумывает еще одну оперу, снова на шекспировский сюжет, но на сей раз — комическую. Это опера «Фальстаф» — блистательное завершение творческого пути Верди. И, начав этот труд, Верди пишет другу: «Какая радость! Иметь возможность сказать публике: «Мы еще здесь! Вперед!!»
Оперы (даты первых постановок):
Настоящему индейцу надо только одного, Да и этого немного, да почти что ничего. Если ты,…
Пускай меня сегодня не поют - Я пел тогда, когда был край мой болен. 28 декабря 1925 года, в…
Уберите цветы и букеты! Унесите лавровый венок! Адреса, поздравленья, буклеты Запихните в помойный мешок! И…
Музыка этой оперы была продиктована мне Богом; я лишь записал ее на бумагу и донес…
У кого было так, что переложение слушаешь с большим удовольствием, чем оригинал? Со мной такое…